Забайкалье. Неделя в Забайкальском национальном парке

В Забайкалье мы провели неделю. Это был не самый удачный наш выбор, но уж как сложилось.

Из Иркутска в Усть-Баргузин мы ехали на теплоходе. Дважды в неделю с одного берега Байкала на другой, заезжая на Ольхон, ходит теплоход «Баргузин» в одном из двух экземпляров — «Баргузин-1» или «Баргузин-3». Раньше ходил «Баргузин-2», и нам довелось побывать на одном из его последних рейсов.

Поездка была долгой и тяжелой, но нашей удачи хватило не попасть на последний рейс этого мини-титаника.

Теплоход «Баргузин» — эта такая водная маршрутка. Он может остановиться по требованию в тех бухтах, которые не заявлены в официальном расписании, люди заходят не только с рюкзаками-велосипедами-байдарками, но иногда с мотоциклами и крупным рогатым скотом. Поэтому вместо заявленных в расписании одиннадцати часов мы шли четырнадцать. Это тяжело, потому что при выходе в открытое море качка бывает серьезной: нос теплохода подлетает, а потом свободно падает на метр-полтора, все последствия за свой счет. Мы сидели возле багажного отсека, и, когда рюкзаки с чемоданами разлетались в разные стороны, приходилось их подбирать. Я как-то терпела эту качку, Ран через некоторое время пошел наверх на корму остужаться. И поэтому у нас есть немного фотографий :-)

Одна из красивых скал возле бухты Песчаная еще до пожара. Спустя две недели все леса вокруг сгорят.

Ольхонские скалы. Это самое красивое, что там вообще есть — мраморные скалы с красными лишайниками. И нам повезло подойти к острову на закате.

Шаманка.

Небо уже затянуто гарью, но мы пока этого не знаем. Видимость при этом еще очень даже ничего.

В бухте Песчаной и на Ольхоне вышли все пассажиры с детьми к моему неописуемому облегчению. Ехать во время качки и так несладко, и детям, понятно дело, тоже было плохо. Поэтому некоторые из них орали без передышки часов восемь на радость всему салону. Я вспоминала рассказ Чехова «Спать хочется» и благодарила судьбу, что у меня нет своих и я лишена такого искушения.

Ольхон притягателен для разного рода «астралопитеков». Вот такой колоритный товарищ стоял возле импровизированного причала.

О причалах. Их обычно нет нигде, за исключением Иркутска и Усть-Баргузина. Теплоход выбрасывается на берег, как касатка, и матросы бросают с носа трап. Трап падает... ну, куда получится, часто в воду, тогда его надставляют еще одной тонкой железкой. И вот представьте, больше половины пассажиров теплохода едут с гробиками на колесах в путешествия! В Сибирь! Не с рюкзаками! Они как-то эти чемоданчики-гробики планируют таскать по трапам и немощеным пыльным улицам поселков. Мужики, конечно, встают в цепочку прямо в воду и эти гробики передают на берег по цепочке, но наивность наших граждан граничит сами-понимаете-с-чем. Во время этого рейса я видела как минимум три сломанных чемодана, самое слабое место — это ручки.

От Ольхона до Усть-Баргузина плывут уже суровые люди: никаких «гробиков», одежда посерьезнее, маленьких детей тоже нет, зато количество байдарок и велосипедов прибавляется.

Жилье в Усть-Баргузине мы забронировали заранее: интернет знает только два местных гестхауса, и в одном уже кончились места, поэтому выбора у нас особого не было. Гостевой дом «Синдбад» при этом был вполне прекрасен, особенно по сибирским меркам. Нас встретили у причала в глубокой ночи, обогрели, а на следующий день решили все наши проблемы с заброской в бухту Змеиная, откуда и начинался наш маршрут: нашли попутную машину и катер за вменяемые для этих мест деньги (3000 р. за двоих).

Вот карта Забайкальского нацпарка, красным обозначен наш маршрут (сверху вниз).

Вход в нацпарки с некоторых пор в России платный, здесь он составляет 100 рублей в сутки. Мы даже честно заплатили всю сумму за шесть дней. Потом, когда посмотрели на содержимое парка, об этом пожалели. В частности, к нашему приезду пожар на горе Святой Нос разгорелся уже как следует, но никто даже не пытался его тушить. Мусорные баки и туалеты вдоль берега даже есть, но загаженность леса рядом со стоянками угнетает изнеженного москвича: у нас-то в области гораздо чище. Для меня это всё было сюрпризом, особенно загрязненность и количество народа. Байкал — это такое сибирское Черное море, местные зачастую больше никуда не могут поехать. Поэтому берега густо обсижены автомобилистами, а они могут произвести как много мусора, так и много шума.

Бухта Змеиная знаменита своими горячими источниками.

Автомобильной дороги сюда нет, поэтому людей привозят в бухту на катерах. Источников три, они разной температуры, но все представляют из себя крошечные срубы максимум на 3–4 человека. Выглядит это вот так:

Это центральный сруб, тут температура комфортная — 38 градусов

Если лежать в одиночестве, то даже удобно:

В правом источнике горячо, около 45 градусов.

Долго не посидишь, и вообще лучше целиком не залезать. Температуру воды после Исландии мы определяем хорошо, а вот местные экскурсоводы несут чушь — там у них и 50, и все 60 градусов получается.

А слева на отшибе есть третий источник. Метров 150 пройти от основной стоянки катеров. Там около 36 градусов, но мы уже оделись и решили не залезать, пошли потихоньку.

Поскольку приехали мы в бухту поздно, то в этот день прошли немного. От Змеиной до Монахово есть треккинговая тропа — большая редкость, пешком здесь мало ходят, как выяснилось. Тропа заметная и удобная.

Смог от пожара постепенно сгущается.

Через 4 километра, немного не дойдя до Крестовской бухты, встали на ночлег. Это было стратегически верное решение, на нашем маленьком пляжике стояла всего одна группа туристов. Они накормили нас борщом и были очень милы.

Весь следующий день мы шли до Монахово. Сама лесная дорога очень симпатичная, но места людских стоянок отталкивают, поэтому мы усердно наносили на OSM-карту маленькие тихие бухточки, купались в них, а людей старались проходить мимо. Вода была очень даже теплая. С этим нам нынешним летом повезло, обычно вода в Байкале холоднее.

Когда вечером пришли в Монахово, то поняли — мы тут не останемся. Пляж напоминал мне автокемпинг в Крыму 80-х годов прошлого века, машины впритирку и люди друг у друга на головах. В ужасе мы глотнули кваса, купленного в местном магазине-вагончике и застопили буханку: ближайшая палаточная стоянка была от Монахово в 10 километрах по пыльной оживленной дороге, идти пешком по ней очень не хотелось. Поэтому ночевали мы уже к югу от перешейка, местечко называется Глинка.

От Глинки мы хотели сходить радиалку на гору Святой Нос, но она в тот момент горела уже вовсю. Поэтому даже стоять рядом было тяжело: к утру палатка покрывалась слоем пепла. Пока ветер не отгонял гарь, дышалось с трудом. Москвичи, пережившие 2010 год в городе, меня хорошо поймут. Тут я впервые задумалась о том, что мы делаем в этом месте и не вернуться ли домой. Но дальнейшая программа была разнообразна и мы понадеялись на лучшее.

Вот ветер отогнал дым и мы увидели гору Святой Нос. Как видите, ничего особенного, захватывающих видов не показывают.

На следующий день мы пошли вдоль пляжа Мягкая Карга, удаляясь от источника пожара.

Дорога достаточно однообразная, гора в основном была затянута гарью.

Упавшие в воду горелые деревья создавали черную угольную взвесь в полосе прибоя, так что прибой был в основном черно-коричневого цвета.

Закаты из-за дыма выглядели своеобразно.

По дороге мы общались с местными жителями, то есть с местными отдыхающими. Народ в основном доброжелательный.

Самая любимая тема для разговоров в Забайкалье — это медведи. Первым делом встреченный вами человек поинтересуется, не видели ли вы медведей, медвежьих следов, медвежьего помета или еще чего занимательного медвежьего. Потом спросит, что вы слышали о медведях. Далее он с увлечением расскажет, какие он видел следы или где медведь сегодня порвал туристам палатку. Я бы сказала, что у людей фиксация на медведях.

Реальность обстоит так: сильные пожары сгоняют зверей с мест обитания, они приходят на замусоренные людьми стоянки и таскают у людей продукты. Поскольку это национальный парк, то отстреливать медведей нельзя. Или как там обычно делают — если медведь убивает человека, то можно, а до этого нет. Такой умеренный сибирский экстрим. Разговоры эти, кстати, через некоторое время начинают раздражать.

Если не останавливаться на грязных стоянках и подвешивать еду на дерево, завернув ее предварительно в гермомешок, то шансы на нежелательную встречу сильно понижаются. Мы вот никого не встретили, хотя помет, конечно, видели по дороге.

Но это какой-то не мой сюжет — встреча с медведем. Я в Тверской области о них баек наслушалась, но так ни разу и не видела. Так что и в Забайкалье предпочитала думать, что мы друг с другом разминемся. А вообще возмутительно, конечно, так жить и бояться. Фиксация окружающих мне пришлась не по душе.

Понятие личного пространства у местных жителей выражено гораздо хуже, чем у жителей больших городов. Хотя, казалось бы, наоборот, они привыкли к простору, а мы — к скученности. Но нет, здесь запросто могут встать на твоей стоянке, ведь место еще осталось! Высказанные возражения в расчет принимаются не всегда. Житель большого города так обычно не делает, потому что ценит не столько чужое, сколько свое свободное пространство.

Поэтому мы были счастливы после густонаселенной Глинки найти тихую стоянку, удаленную от автодороги, где никого не было вокруг!

Защиты от ветра тут тоже не было, как и больших деревьев, чтобы подвесить еду. Но за палаткой росла голубика, на маленьком кедре я нашла пару молодых шишек, а на следующий день сторож из рыбачьей артели, расположенной неподалеку, принес нам рыбу.

Омуль на рожнах.

Это была самая приятная дневка из всей забайкальской части путешествия.

А вечером показали красивый закат.

Дальше был волнительный момент: мы легли спать и услышали, как у сторожа лает собака, а потом он бьет в сковородку. Насторожились. Через некоторое время мне послышалось, что у палатки кто-то хрюкает. Было страшно, мы постучали ложкой в кан, выглянули, но никого не увидели. Не знаю, может, это волны особым образом шуршали. А может, медведь учуял маленький пакетик с сухим завтраком, который я забыла подвесить с остальной едой на дерево. Но после этого нас никто не беспокоил.

В предпоследний день мы подошли к границам нацпарка.

Байкал все равно был и остается морем, которое действительно связано с внешними морями. Это очень хорошо чувствуется, несмотря на то, что вокруг устраивают люди.

По вечерам можно было сидеть и просто смотреть на волны.

В заключительный день нашего маленького похода мы вышли из парка и добрались до поселка Усть-Баргузин. Большая часть пути идет вдоль трассы, но трасса достаточно тихая. Поселок растянут на несколько километров и представляет собой длинную череду домов с пыльными немощеными улицами. Самая большая достопримечательность — супермаркет «Абсолют», где лучший в этой местности выбор продуктов.

В гостевом доме «Синдбад» мы узнали о том, что теплоход «Баргузин-2», на котором мы приехали из Иркутска, через пять дней сгорел во время рейса. Загорелся двигатель. До берега было полтора километра и всех пассажиров благополучно посадили на плоты и увезли. Жертв и раненых не было, зато вещи пропали все. Люди, не имевшие привычки носить документы в гермочехлах, остались в том числе без паспортов.

Мы же на теплоходе «Баргузин-1» следующим утром уехали на Ольхон, ничуть не сожалея о том, что покидаем Забайкалье.